СОБОР НОВОМУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РОССИЙСКИХ

"Благословен Бог! И в наш век произросли мученики, и мы удостоились видеть людей, закалываемых за Христа, людей, проливающих святую кровь, которая орошает всю Церковь" (Беседа 3-я на 1-ю книгу Паралипоменон свт. Иоанна Златоустого).

И мы в наше время вместе с Златоустам проповедником можем сказать то же о новых мучениках и исповедниках Российских, предстоящих ныне в лике угодников Божиих пред престолом Царя Славы и ходатайствующих за род наш.

Сонм новых мучеников Российских состоит из представителей всех сословий и звании земли Русской - начиная от царя-мученика и до последнего бездомного странника, лучших чад нашего Отечества, которым суждено было своей святой кровью оросить всю Русскую Церковь.

Гонение на Церковь Христову в России началось еще до захвата власти богоборцами. Уже с 1905 г. в газетах стали появляться сообщения о первых жертвах грядущего гонения.

В Ялте в 1905 г. за бесстрашные обличения царивших тогда в городе революционных настроений в своем доме, на глазах у жены и трех малолетних сыновей, был заколот кинжалами священник о. Владимир Троепольский. Его последние слова, обращенные к убийцам, были: "Бог простит!"

В селе Городищи (Царицынской обл.) 30 ноября 1906 г. также в своем доме был убит священник о. Константин Хитров. Убийцы не пощадили никого из его домашних: о. Константин, его матушка, пятилетний сын Сергей и малолетний Николай - все были найдены с проломленными черепами.

В 1910 г. в Тифлисе был убит Экзарх Грузии архиепископ Никон.

Эти первые жертвы, по сравнению с тем, что суждено было перенести Русской Церкви позднее, являлись как бы маленькими царапинками на ее теле. С приходом к власти большевиков она уже вся обагрилась кровью мучеников.

Во время Поместного Собора 1917-1918 гг.в Москву к Святейшему Патриарху Тихону со всех концов необъятной России потекли сообщения о новых мучениках и исповедниках, претерпевших муки и смерть за Христа. 31 марта 1918 г. на заупокойной литургии в храме Московской Духовной семинарии Святейшим Патриархом Тихоном были помянуты 15 священномучеников поименно "и иных многих священнаго, иноческаго и мирскаго чина, их же имена Ты, Господи, веси".

Первомучеником русского духовенства стал протоиерей Петроградской епархии о. Иоанн Кочуров. За бесстрашную проповедь он подвергся избиению, а затем его, полуживого, долго волокли по шпалам, пока он не пред ад свою душу Богу.

25 января 1918 г. в Киеве был замучен благостный старец-святитель митрополит Владимир.

4 июля 1918 г. в Екатеринбурге был злодейски убит государь император Николай II со всем своим августейшим семейством и с верными слугами, ставшими мучениками христианского долга. Палачи не пожалели даже ни в чем не повинных детей.

Не стало на Руси кроткого и боголюбивого царя - взят был от народа "удерживающий", и кровь христианская потоком хлынула на Русскую землю.

Четыре дня спустя после убиения царственных страстотерпцев Патриарх Тихон в одном из московских храмов по поводу их блаженной кончины говорил: «...мы знаем, что он (государь), отрекаясь от престола, делал это имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринял для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе... и вдруг он приговаривается к расстрелу.... Наша совесть примириться с этим не может, и мы должны во всеуслышание заявить об этом как христиане, как сыны Церкви. Пусть за это нас называют контрреволюционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: "Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его"» (Лк 11:28).

Замечательны слова прп. Серафима Саровского о будущем царе-мученике: "Того царя, который меня прославит, - я прославлю". Это пророчество подтвердилось в 1903 г. при прославлении прп. Серафима, когда государь написал "Немедленно прославить".

На следующий день после екатеринбургского злодеяния в Алапаевске были убиты вел. княгиня Елисавста Феодоровна, родная сестра царицы мученицы, тайно постриженная в иночество, ее сподвижница монахиня Варвара. Вместе с ними мученическую кончину приняли и князья царской крови: Иоанн Константинович, Игорь Константинович, Константин Константинович, Владимир Палей, Сергей Михайлович и раб Божий Феодор Ремез. Всех их живыми сбросили в шахту и там забросали гранатами. Вел. княгиня до конца помогала умиравшему князю Иоанну Константиновичу, делала ему перевязку, пела надгробные или хвалебные Богу песни, пока для нее самой уже не зазвучали райские напевы. Около тела святой были обнаружены две неразорвавшиеся гранаты, а на груди ее лежала икона Спасителя.

Святые мощи преподобномучениц Елисаветы и Варвары были вывезены за границу отступавшей Белой армией, и в 1981 г. перед прославлением новомучеников Российских их гробницы, хранящиеся в Иерусалиме в русском женском монастыре в Гефсиманской веси, были открыты для поклонения.

Годы Гражданской войны (1918-1922) явились для Русской Церкви годами поистине кровавыми, наибольшее число мучеников приходится именно на этот период.

В Воронеже в 1919 г. было одновременно убито 160 иереев во главе с архиепископом Тихоном (Никаноровым). После отступления Белой армии из города они, следуя примеру архипастыря, не захотели оставлять свою паству и все сподобились мученического венца. Самого престарелого святителя большевики повесили на царских вратах церкви монастыря св. Митрофана.

Вместе с ним в том же монастыре были замучены семь инокинь: они были брошены мучителями в котел с кипящей смолой.

С декабря 1918 г. по июнь 1919 г. в Харькове было убито 70 иереев Харьковской епархии.

В Перми в 1919 г. после занятия города Белой армией были обнаружены тела расстрелянных и замученных 42 священнослужителей. Весной, когда снег растаял, они были найдены закопанными в семинарском саду, многие носили па себе следы пыток.

В Тобольске в 1921 г. было убито 100 иереев.

Здесь приведены лишь несколько примеров бывших в то время массовых расстрелов духовенства, дошедшие до нас благодаря тому, что упомянутые города были на короткое время освобождаемы Белой армией, и поэтому сведения об этих мучениках были собраны самые точные. То же происходило и на всей остальной земле Русской; повсюду лилась потоком кровь христианская.

Муки, какие претерпевали св. страстотерпцы, мало чем отличались от мучений христиан первых веков, и изощренная жестокость современных гонителей также не уступала жестокости их предшественников. Вот примеры.

Епископа Соликамского Феофана (Ильменского) мучители вывели на замерзшую реку Каму, раздели его донага, заплели волосы в косички, связали их между собой, затем, продев в них палку, приподняли святителя в воздух и начали медленно опускать его в прорубь и поднимать, пока он еще живой не покрылся коркой льда толщиной в два пальца и так предал свою душу в руки Божии. Все это зверство было совершено на глазах у многочисленных свидетелей - пасомых владыки, которые оплакивали и молились за своего архипастыря - нового священномученика Феофана, святого Пермского края (память его 11 дек).

В 1918 г. в Самаре не менее зверским способом был убит епископ Михайловский Исидор (Колоколов): его посадили на кол!

В Херсоне в том же году 3 иерея были распяты на крестах.

Наущаемые диаволом - первопричиной всех гонений на Церковь во все века, - новые мучители подвергали свои жертвы всем тем видам мук, кои употребляли иудеи, язычники и мусульмане в первые и последующие века гонений.

К сим угодникам Божиим можно отнести слова апостола о первых мучениках Церкви Божией: "...иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча..." (Евр 11:35-37).

Муки за Христа и саму смерть новые мученики встречали бесстрашно, радовались тому, что в страданиях уподобляются своему Искупителю.

Многие перед смертью молились за своих мучителей, благословляли своих убийц, призывали их к покаянию.

Первомученик митрополит Владимир Киевский перед расстрелом, воздев руки вверх, так молился Богу: "Господи! Прости моя согрешения, вольная и невольная, и приими дух мой с миром". Потом он благословил обеими руками своих убийц и сказал: "Господь вас благословляет и прощает". И после этого, когда митрополит не успел еще опустить рук, он был убит тремя выстрелами.

Иеромонах Афанасий монастыря "Спасов скит", выведенный на казнь, стал на колени, помолился, перекрестился; поднявшись с колен, благословил стоявшего против него с ружьем большевика и поднял руки вверх. Палач хладнокровно застрелил только что благословившего его пастыря.

Архиепископ Астраханский Митрофан перед расстрелом благословил своих мучителей, за что один из них начал бить его рукояткой револьвера по рукам, затем, схватив святителя за бороду, с силой пригнул его голову к земле, так что порвал ему рот, и после подобных издевательств застрелил мученика в висок.

Протоиерей Иоанн Восторгов, известный на всю Россию проповедник, настоятель Покровского собора (т. н. храм Василия Блаженного) в Москве, перед расстрелом благословил всех приговоренных вместе с ним и первым подошел к вырытой яме.

Епископ Балахнинский Лаврентий (Князев) во время расстрела призывал солдат к покаянию, проповедовал им, стоя под прицелом, о будущем спасении России. Русские солдаты расстреливать его отказались, был расстрелян китайцами.

Епископ Никодим Белогородский перед расстрелом, помолившись, благословил солдат-китайцев, и те отказались стрелять. Тогда их сменили новыми, и владыку вывели к ним переодетого в солдатскую шинель.

С 1920-х гг., ввиду того что свободный мир все чаще стал заявлять протесты против беспощадного гонения на Церковь в России, гонение начало приобретать форму видимой законности. Появились суды и судьи. Подобно тому как в древности идолопоклонники требовали от христиан отречения от Христа и поклонения твари, так и на судах безбожников, где все было пронизано лицемерием и фарисейством, требовали от мучеников отречения от своего Творца и поклонения твари - материи, обещая за это свободу и разные материальные блага.

Некоторые не выдерживали и отпадали от Церкви, находились даже священники, которые отрекались от Христа публично. Выявились пастыри-наемники, пытавшиеся, вопреки велениям своей совести, осуществить идею "симфонии" Церкви с богоборческой властью.

В 1922 г. ими был учинен в Церкви раскол; раскольники стали именовать себя "Обновленческой", или "Живой", церковью.

Возглавители этого безблагодатного сборища не ограничились в своих действиях нарушением канонов и измышлением новых ересей, но, уподобившись Иуде-предателю, сами стали предавать истинных пастырей на беззаконные судилища.

Так, например, когда чекисты пришли арестовать митрополита Петроградского Вениамина, то привел их к нему его же бывший ученик, священник Александр Введенский, впоследствии обновленческий лжемитрополит. Войдя к митрополиту, Введенский попытался взять у него благословение. "Отец Александр, мы же с вами не в Гефсиманском саду", - спокойно сказал ему владыка и с тем же спокойствием выслушал объявление об аресте.

В 1923 г. состоялся разбойничий собор "Обновленческой церкви". В постановлении этого собора писалось: "Церковным людям не следует видеть в советской власти власть антихристову. Наоборот, собор обращает внимание, что советская власть государственными методами одна во всем мире имеет цель осуществить идеалы Царствия Божия".

И это писалось тогда, когда этой властью на глазах у всего верующего народа были замучены и убиты десятки святителей, тысячи священников, монахов и мирян.

Большая часть верующих, сразу же опознав наемников, вкравшихся в церковную ограду, перестали посещать захваченные ими храмы, согласно словам царственного Песнописца: "Возненавидел сборище злонамеренных, и с нечестивыми не сяду" (Пс 25:5), и ходили только в те церкви, где за богослужением возносилось имя Святейшего Патриарха Тихона.

Другим предлогом к гонению на православных христиан в России явилось изъятие большевиками церковных ценностей.

В стране наступил сильный голод; пользуясь им, безбожники решили усилить гонение. Ленин по этому поводу писал: "Именно теперь и только теперь, когда в голодных степях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед проявлением какого угодно сопротивления", и далее: "Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше".

Под предлогом изъятия церковных ценностей в 1922 г., только по опубликованным данным, были расстреляны и замучены 2691 священномученик, 1962 преподобномученика, 3447 преподобномучениц.

В Петрограде в ночь с 12 на 13 августа 1922 г. был расстрелян глубоко почитаемый всем простым трудовым людом Петроградской епархии митрополит Вениамин (Казанский), вместе с ним были расстреляны епископ Венедикт, архимандрит Сергий (Шеин) и еще несколько видных церковных деятелей.

Когда на суде митрополиту предложили сказать свое последнее слово, то он, пользуясь им, стал доказывать судьям всю невиновность осужденных с ним, приводя при этом обстоятельные доказательства в пользу каждого. Судья потребовал сказать что-нибудь о себе. «О себе? Что же я могу вам о себе сказать? Разве лишь одно... Я не знаю, что вы мне объявите в вашем приговоре - жизнь или смерть, - но, что бы вы в нем ни провозгласили, я с одинаковым благоговением обращу очи свои горй, возложу на себя крестное знамение (при этом митрополит широко перекрестился) и скажу: "Слава Тебе, Господи Боже, за все!"»

Подобные судебные процессы велись почти во всех городах России.

13 апреля 1922 г. за отказ выдать безбожникам церковные сосуды, освященные Святыми Дарами, были приговорены к расстрелу 11 московских священников. К этому же процессу был привлечен Святейший Патриарх Тихон. За смелые выступления на суде Патриарх подвергся аресту и заключению в Донском монастыре без права принимать посетителей; только один раз в день ему разрешалось выходить на балкон и издали благословлять народ.

Через полгода в Москве состоялся повторный судебный процесс в связи с делом по изъятию церковных ценностей, к суду было привлечено 118 обвиняемых.

Обновленцы объясняли массовые расстрелы верующих непримиримым отношением Патриарха и всей "тихоновской" Церкви к советской власти. На одном из своих "соборов" они постановили лишить Святейшего Патриарха сана и даже монашества.

Обновленческий лжемитрополит Петр в большевистской газете "Известия" требовал, чтобы Патриарх Тихон и его соратники понесли "должную кару". Мучители уже готовили свою расправу над Святейшим, но, видно, от Господа ему был уготован иной венец. Сам Патриарх искренно желал мученической смерти, того скорого перехода в селения Отца Небесного, коего сподобились священномученики Владимир Киевский, Вениамин Петроградский и прочие святители, пастыри и миряне. Для него это было вожделенным концом его страдальческой жизни. Но Господь судил иначе, крестом Святейшего явилось управление Русской Церковью в самый кровавый период ее существования. По силам был сей крест лишь сильному в смирении Патриарху Тихону.

Кротко и безропотно нес он послушание, данное ему Церковью, - патриаршество, изнемогая порой под этой непосильной ношей, но не сдаваясь.

Не раз большевики требовали от него решений, противных его совести, грозя при этом расстрелом верных ему собратьев архипастырей и пастырей.

На его глазах был убит самый близкий ему человек - многолетний келейник Святейшего Иаков, которого знала и пришла провожать вся Москва.

На самого Патриарха было устроено покушение, и он на следующий день после него, с ножевой раной в спине, служил и проповедовал в Троицком подворье.

Сколько пришлось пережить его любвеобильному сердцу, ведает один лишь Бог. 25 марта 1925 г., в самый день праздника Благовещения, почил от земных дел великий печальник земли Русской Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея Руси. Перед смертью он, подобно св. Иоанну Златоустому, трижды воздал хвалу Творцу своему и, занеся третий раз руку для крестного знамения, тихо отошел ко Господу.

Взят был от Церкви земной Святейший Патриарх Тихон и воссиял в Церкви Небесной новый священномученик Тихон, святитель Московский.

После кончины Патриарха во главе Русской Церкви встал митрополит Крутицкий Петр (греч. - камень). По имени было и житие его. Он оказался тем камнем, о который разбивались все тщетные попытки большевиков подчинить себе Церковь. На многократные предложения властей пойти на взаимные уступки он неизменно отвечал отказом, а посылаемых к нему с этими предложениями агентов выпроваживал за дверь со словами: "Вы все лжете, ничего не дадите, а только обещаете".

10 декабря 1925 г. он был арестован. С тех пор митрополит Петр к прямому управлению Церковью уже не вернулся и до самой своей кончины, которая последовала в 1936 г., находился в различных тюрьмах и ссылках, претерпевая голод, холод и поношения от своих мучителей.

Вместе с митрополитом Петром была арестована группа единомышленных с ним иерархов, проживавших в Москве.

В этот период гонения на Церковь, в 1926 г., в различных ссылках находилось 117 епископов.

Русская Церковь осталась без своих архипастырей. Старшим из всех остававшихся на свободе был викарий Ярославской епархии архиепископ Угличский Серафим (Самойлович), он и встал во главе Церкви. Большевики к нему начали предъявлять те же требования, какие предъявляли митрополиту Петру, для этого его вызвали в ГПУ и продержали там три дня Не добившись от него согласия на их предложения, чекист и пробовали запугать владыку: "А если мы паи отсюда не выпустим, кто возглавит Церковь?" - "Сам Господь Иисус Христос", - последовал достойный ответ святителя. Впоследствии архиепископ Серафим был сослан на Соловки, прошел и через другие страшные лагеря и скончался в ссылке в Коми, на Крайнем Севере.

Русская Церковь шла неуклонным крестным путем, тем путем, каким увенчалось воплощение Господа Иисуса Христа на земле, единственным путем, ведущим людей ко спасению, - путем скорбным.

Прямые продолжатели дела Христова, архипастыри и пастыри, подавали своим пасомым высокий пример для подражания, избирая именно сей путь, отвращаясь от путей широких и легких.

И как раз тогда, когда Церковь уже готова была торжествовать победу, когда все попытки гонителей поработить ее себе оказались тщетными, из тюрьмы был выпущен на свободу митрополит Сергий (Страгородский). Сам факт его освобождения в тот момент, когда повсюду шли аресты, возбудил среди верующих тревогу, которая усилилась, когда он созвал новый Синод, состоявший из бывших обновленцев, и получил право жить в Москве, каковым он не пользовался даже до своего ареста. Встав во главе Церкви, он сразу же начал исполнять те требования безбожников, за неисполнение которых прежние иерархи поплатились своей свободой.

В 1927 г. им было написано послание (декларация), в котором митрополит Сергий выражал советскому правительству благодарность за внимание к духовным нуждам православного населения и назвал радости советской власти радостями Церкви. Большинство приходов, получив "декларацию", отсылали ее обратно митрополиту Сергию; на Урале, за редкими исключениями, все приходы вернули декларацию.

В Церкви произошел новый раскол, а для большевиков появился новый повод к усилению гонения - непризнание митрополита Сергия и его, продиктованной ими, декларации.

Как в свое время поминовение имени Святейшего Патриарха Тихона за богослужением служило для мучителей поводом к осуждению своих жертв в ссылку или на казнь, так теперь, наоборот, за непоминовение митрополита Сергия многие сподоблялись мученических венцов.

Так, епископ Никольский Иерофей (Афоник) был арестован за отказ повиноваться митрополиту Сергию. Верующий народ, живой стеной окружив своего любимого владыку, не давал чекистам увести его, тогда они на глазах у всех убили святителя выстрелом в голову.

"... Как много появилось новых страдальцев, - писал митрополиту Сергию архиепископ Серафим (Самойлович), - которых страдания еще более усугубляются сознанием того, что эти страдания явились следствием вашей новой политики". На подобные письма митрополит Сергий либо не отвечал вовсе, или отвечал лишением архиерея его кафедры или запрещением в священнослужении.

Все новые назначения и перемещения епископов шли теперь через ГПУ, Церковь почти полностью подпала под власть безбожников, и то, чего они не смогли добиться через обновленцев, добились благодаря митрополиту Сергию.

В другом своем письме митрополиту Сергию архиепископ Серафим обвиняет его в тяжком грехе "увлечения малодушных и немощных братии наших в обновленчество". В самом деле, действия митрополита Сергия мало чем отличались от действий обновленцев. Он также, подобно им, не гнушался и предательства своих собратьев. Так, епископ Остальский Аркадий, жизнь которого - одни сплошные страдания за Христа (его приговорили к расстрелу, который затем заменили 10 годами северных лагерей, ссылали на Соловки, требовали отречения от священнослужения, обещая за это прекращение преследования), однажды, возвращаясь из ссылки и будучи Таино в Москве, решил обратиться к митрополиту Сергию за советом, как ему дальше быть и что делать. Митрополит Сергий прежде беседы потребовал от епископа Аркадия немедленной явки в ГПУ.

ГПУ само по себе не могло сломить многих исповедников: укрепляемые благодатью Божией, они мужественно претерпевали все мучения, а требования мучителей повиноваться их велениям вменяли ни во что; но теперь, когда сам законный глава Церкви, не повинный ни в ереси, ни в прямом нарушении канонов, начал призывать к этому повиновению, многие, не решаясь идти против "мудрейшего" Сергия, каковым он почитался среди духовенства, и боясь тем самым впасть в преслушание Церкви, пошли за ним и все годы своего заключения в тюрьмах и ссылках, годы честной борьбы, зачеркнули.

Лучшая же часть епископата, духовенства и мирян, сразу почувствовав новый соблазн, вкравшийся в Церковь, не пожелала следовать ему и порвала всякое общение с митрополитом Сергием. Одним из первых отошел от него епископ Виктор (Островидов) и с ним Воткинская и частично Вятская епархии. Вслед за тем отошли епископ Димитрий Гдовский, епископ Сергий Нарвский, епископ Алексий Воронежский и епископ Алексий Серпуховский.

В начале 1928 г. ушли также митрополит Ярославский Агафангел - второй по завещанию Патриарха местоблюститель после митрополита Кирилла, архиепископ Угличский Серафим, митрополит Петроградский Иосиф и многие другие. В письме епископу Димитрию митрополит Иосиф писал, что в начале 1928 г. от митрополита Сергия отделилось 26 епископов.

Этот период в истории Русской Церкви, период великого предательства, совершившегося в самых недрах ее, дал также целый сонм новых мучеников. Все не признавшие митрополита Сергия и не желавшие налагать на себя добровольную узду послушания безбожникам рано или поздно подвергались арестам.

В 1929 г. были арестованы 15 отделившихся от митрополита Сергия епископов. Арест святителей происходил следующим образом: агент ГПУ являлся к епископу и задавал вопрос: "Как вы относитесь к декларации митрополита Сергия?" Если он отвечал, что не признает ее, агент заключал: "Значит, вы контрреволюционер". И епископ арестовывался.

Одновременно под тем же предлогом начались массовые аресты духовенства.

Протоиерея Владимира Захарьевича, настоятеля церкви в селе Боровиха (Киевская губ.), арестовали, посадили в одиночную камеру, на допросах все время требовали признания митрополита Сергия; когда же он категорически отказался, ему перебили руки и ноги и бросили в тюремную камеру, где он и скончался.

Настоятеля церкви в селе Дацке (Киевская губ.) протоиерея о. Николая Джозовского за непризнание митрополита Сергия арестовали и по дороге, в лесу, зверски замучили: ему отрезали пальцы, выдергивали волосы из головы, кололи и резали и потом расстреляли.

Мучители и ласками и угрозами пытались добиться от своих жертв признания пагубной декларации и ее автора. Перед полуживым отцом Феодором Андреевым, известным петроградским проповедником, следователь на допросе пытался красочно изобразить все "прелести" процветания Церкви, признанной коммунистической властью и пользующейся свободными правами.

"Не надо нам ваших советских прав, оставьте нам святое наше бесправие", - ответил отец Феодор.

С начала 1930-х гг.ссыльные святители начинают призывать народ к уходу в катакомбы, по примеру древних христиан. Церковь Христова, сия непорочная Невеста, не имеющая никакой части с велиаром, по слову св. Тайнозрителя, взявши орлиные крылья, скрывалась в пустыне от лица змия и там питалась в продолжение времени (см. Откр 12:14).

Возглавил этот уход в "пустыню" виднейший иерарх того времени - митрополит Казанский Кирилл (Смирнов). Святитель-молитвенник, стойкий и бескомпромиссный ревнитель чистоты веры, твердостью своего духа он воскресил перед нами образы великих отцов Церкви - хранителей православия, таких как св. Игнатий, св. Поликарп, св. Афанасий Великий, и многих других исповедников и священномучеников, украсивших лучшие времена христианства.

Еще в начале своего архипастырского служения он был отмечен св. праведным Иоанном Кронштадтским, который завещал отпевать себя молодому тогда епископу Гдовскому Кириллу; на Поместном Соборе 1917-1918 гг.на первом голосовании при выборах кандидатов в патриархи он получил по количеству поданных за него голосов второе место после митрополита Антония (Храповицкого); Святейший Патриарх Тихон в своем завещании указал на него как на первого своего достойного преемника Местоблюстителя Патриаршего Престола. Иными словами, это был святитель, особо отмеченный Богом и через то глубоко почитаемый среди верующего народа, к его голосу внимательно прислушивались все, кому дорога была Истина.

С 1919 по 1941 г., то есть вплоть до своей кончины, он на свободе уже почти не был. Беспрестанные ссылки, тюрьмы, допросы, на которых и ласками и угрозами его вынуждали встать на путь предательства интересов Церкви, все эти испытания он претерпел доблестно, ни в чем не преступив велений своей чуткой совести.

Когда возникший в Церкви соблазн начал грозить совращением даже самых преданных Церкви чад, из далекого Туруханского края раздался голос сего светильника, призывающий верующих держаться пути, избранного Церковью, а не ходить стезями человеческими. С митрополитом Сергием он порвал всякое церковное общение и всего себя отдал на дело созидания катакомбной Церкви.

Он не искал, подобно митрополиту Сергию, человеческого заступничества для "сохранения Церкви", а молился, чтобы самому сохраниться в лоне ее. "Дух Святый, - писал он в одном из своих посланий, - всегда в Церкви пребывающий, да ведет нас сквозь горнило нынешних тяжких искушений к вящему выявлению Своей Правды, да никакоже умалимся ниже малою частию нашего упования, ниже помыслом растворимся в окружающем нас лукавстве мира сего".

Послушные его голосу истинные чада своей Матери-Церкви и по сей день претерпевают от мучителей жестокие гонения, до сих пор низлагаемые не погибают, во всем являя себя как служители Божий - в великом терпении, бедствиях, нуждах, тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах (см. 2 Кор 4:8-9; 6:4-5).

Их доблесть озаряет новою славою Русскую Церковь, явив миру бесчисленный сонм венценосных страстотерпцев. А вместе с ней и вся Вселенская Церковь пожинает плоды их победы. Новые мученики соединили небо с землею в общей радости, ибо вместе с воинствующей Церковью о них ныне веселится и Церковь торжествующая.

Торжество прославления святых новомучеников и исповедников Российских состоялось за рубежом 19 октября (1 нояб.) 1981 г.

По материалам сайта pravoslavie.uz