Что сделать, чтобы мой ребенок захотел учиться?

может быть «элита» в обществе, строящем коммунизм? а чем мой Петька хуже?

При этом в спецшколах обучались дети представителей всех социальных слоев (автор, учившийся в 1975-85-м в одной из московских «английских» школ, тому свидетель), но, разумеется, потихоньку разъедаемый изнутри советский эгалитаризм («завсклад-товаровед-директор магазина»), блат и прочие «прелести» делали свое дело, и нередко вопросы поступления решались «через заднее крыльцо». Впрочем, «правильное происхождение» еще ничего не гарантировало, и на памяти автора из его школы «за тихие успехи и громкое поведение» вылетели сначала сын начальника районного ГАИ, а затем чадо о-очень видного кинорежиссера.

Минпрос РСФСР в начале 1970-х констатировал: «Наряду с изложенными положительными моментами в работе классов с углубленным изучением ряда предметов в работе большинства из них возник ряд ошибочных тенденций, несовместимых с требованиями, предъявляемыми к развитию народного образования в нашем обществе».

«Самым нежелательным последствием такой порочной системы приема детей в специализированные школы и классы является возникшая и все увеличивающаяся односторонность социального состава учащихся… Дети рабочих составляют менее 10% учеников школ с преподаванием ряда предметов на иностранном языке в Москве и менее 15% — в Московской области… В классах с углубленным изучением физики курской школы №6 только 21 ученик из 199, принятых за три года,— дети рабочих…»

И — неизменная вишенка на торте: «Вызывает тревогу и резкое несоответствие в отдельных случаях национального состава того или иного района с национальным составом специализированных школ»; и ведь не татары с грузинами беспокоят, будьте покойны…

«Из нас растили людей знающих и думающих, но вряд ли революционеров. Хотя, если честно, революционную романтику нам тоже прививали, хотя и в более изысканных формах: через поэму “Двенадцать” и “комиссаров в пыльных шлемах”. Мы многое научились понимать, хотя действовать пока не умели» (Михаил Бейзер, выпускник школы № 239 Ленинграда, 1967 год).

Давайте сделаем паузу и разберемся — почему дети рабочих оказались «поражены в правах», и это при советской-то «гегемоноцентричности»? В партию рабочему вступить легче, чем кому-либо; в «органы» попасть — так периодически «рабочий набор» проводится; в районные-городские депутаты — тоже. Санатории-детсады — тоже в первую очередь у заводов-профсоюзов. А в спецшколах это почему-то не работает, странно…

Интересно, что в начале «спецшкольного движения» рабочие не хотели отдавать детей в такие школы, даже когда их тянули на аркане; в 1949-м директор первой ленинградской спецшколы Щеголев оправдывался на коллегии министерства: «Администрация школы вместе с учителями связалась с райкомами