22 июня: сделать днем национальной скорби.

22 июня, что эта дата значит для нашей страны, для нашей истории, для нас? Что это было – начало конца или начало возрождения? Почему нужно внести этот день в календарь официальных государственных памятных дат? Рассказывает Юрий Пивоваров, академик РАН, директор Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН.

Думаю, что 22 июня 1941 года – раз и навсегда одна из важных дат в Российской истории. Но она несколько заслонена от нас Великой Победой и великим праздником 9 мая, который уже очевидно становится главным праздником российского народа. То, что мы, празднуя 9 мая, почти напрочь забываем о 22 июня – неправильно. Любой школьник  ответит про 9 мая. А про 22 июня? Только лишь то, что началась война, и мы начали отступать. Не более.

Война и память о ней – это не только память о победе, высочайшем подвиге нашего народа, но и память о страдании, о жертвах, о поражениях. 22 июня – скорбная эпохальная дата — именно об этом. И она должна стать национальным днем скорби. Любое привлечение внимания к 22 июня средств массовой информации, всеми мыслящими людьми в обществе просто обязательно.

Это не значит, что надо посыпать себе голову пеплом. Это значит —  помнить о тех страданиях, муках, которые мы испытали.

Я родился намного позже этого дня, но все мои близкие: отец, дяди – воевали, так что через них, могу сказать, что напрямую связан с этой датой. Как и все, живущие сегодня в России.

День 22 июня интересен для историков в том числе и тем, как народ воспринял известие о том, что началась война. Не надо забывать, как два года до нападения Гитлера на СССР, мы находились с ним в союзе. Был заключен пакт Молотова–Риббентропа и всякая антифашистская пропаганда оказалась практически свернутой.С другой стороны некоторой части интеллигенции трудно было поверить, что немцы – нация, давшая миру столько философов, поэтов, художников – способна на такое. У меня был учитель — профессор Николай Никанорович Разумович, из интеллигентной семьи с дворянскими корнями, добровольцем пошел на фронт, и он говорил: «Для меня, мальчика, воспитанного на немецкой культуре (русская культура всегда находилась под большим ее влиянием), убить немца – была страшная трагедия».

Были чувства, которые зафиксировали органы НКВД, которые были обязаны за настроением в обществе: некоторые люди были рады, что немцы напали на СССР. Они еще не знали о тех зверствах, что несет нацистский режим, а были наивно уверены, что порядочные культурные немцы освободят страну от ужасов сталинизма.  Ведь перед этим