“Добро пожаловать в каторжный край”.

не полях не разрешалось, дед выискивал в лесу делянки. Помню, приезжаешь на поляну, а у макушек деревьев едва заметное дуновение ветерка, внизу – пекло, духота, оводы и косить надо… Потом бежал в храм.

Я им был восхищен. Большой, просторный, построенный в середине XIX века из могучей лиственницы, с высоченной колокольней. В нем сохранился иконостас и настенные росписи. На рязанской земле он считался одним из красивейших. После революции его не разрушили, использовали под зернохранилище. Когда делали ремонт, перестилали полы и на время сняли иконостас, мы обнаружили там голубиные останки, зерна. Храм сгорел неожиданно, в августе 2006 года, на Илью Пророка. Не уверен, что следствие закончено и теперь, но в поджоге подозревали неоязычников, которые в начале 2000-х оскверняли в тех краях кладбища.

Лет в двенадцать я начал пономарить. В тот момент у сельского священника, ныне моего духовника, из помощников в алтаре была одна пожилая матушка. Старушка-монахиня прожила аж до 101 года. Она-то всему меня и научила.

Он заметил меня через год регулярных посещений. Обычно я стоял в трапезной части. Однажды настоятель подошел, дал служебную просфору, сказал приходить в алтарь.

Мечтал об этом с того момента, когда увидел впервые красочное с бубенчиками, пасхальное. То, что начал алтарничать, не было связано с острой необходимостью в помощниках. Сельские батюшки привычные: сам читаю, сам пою, сам кадило подаю.

В Сибири, на Дальнем Востоке такой традиции нет, а в сельских храмах центральной России существует довольно красочный обычай. На Пасху батюшка “обегает” храм полностью и несколько раз. Облачившись в красные ризы, меняет на каждой песне канона фелонь. Наш настоятель делал это не так, как мы видим на роликах в ютубе, когда священники буквально над головой крутят кадилом от пасхальной радости. Наверное это слишком, хотя, вспоминаешь, что и Давид скакал перед ковчегом, испытывая радость, и арабское православное население при схождения Благодатного огня тоже ликует.

Словом, в ту памятную мне Пасху 1991 года я впервые в руки взял кадило.

Я держал его пока настоятель менял фелони, снова держал после каждого круга по храму. В тот день началось мое полное вовлечение в богослужение.

– Церковнославянский язык не самый простой. Вы как-то начали его изучать?
– В середине девяностых стали появляться первые репринтные издания религиозной литературы. Организованных церковных лавок не было, в наших краях точно. Так что первую