Чтобы икона была современной, традиция должна быть живой.

проводить много времени в музее икон и в храме Софии, а про пейзажи немного подзабыл.

Вернувшись в Питер, через некоторое время я крестился в Преображенском соборе. С того момента, как я открыл для себя икону, поступление в академию с ее постановками, композициями на тему успехов колхозников и строителей коммунизма и так далее стало мне совсем не интересно. Я еще вяло двигался по инерции, но меня целиком поглотила икона, занятие живописью мне стало казаться бессмысленным. Конечно, у меня это был неофитский максимализм, но, наверное, это – естественная фаза развития в любом деле.

– Но учиться иконописи в то время особенно было негде…

– С моим другом художником Сергеем Карташевым мы погрузились в изучение техники темперной живописи, проштудировали все доступные в то время труды дореволюционного и советского периода. Сергей очень интересовался периодом треченто и кватроченто, мне же интереснее была икона, техника яичной темперы нас сближала.

В 1988 году, вскоре после празднования 1000-летия Крещения Руси, у нас в духовной академии открылся иконописный кружок. Я пошел туда, прихватив с собой написанные самостоятельно иконы. В то время кружком руководил печорский монах, отец Феодосий, в прошлом архитектор. Там я учился у Николая Богданова, большое влияние на нас оказывал Сергей Иванович Голубев – руководитель реставрационной мастерской Русского музея. Он был известный в городе теоретик иконы и очень трепетно и глубоко относился к древней иконе. Вскоре он также стал преподавать в школе.

К 1000-летию Крещения вышел фильм «Храм», в котором зрители впервые увидели иконописца отца Зинона. Сейчас, наверное, это трудно понять, но тогда было сложно представить, что иконы для храма пишутся сейчас, а не когда-то в далеком прошлом.

В 1989 году летом я поехал в Псково-Печерский монастырь, жил там в общей келье с трудниками и учился, проводя много времени на горке в мастерской у отца Зинона (Теодора). К тому времени он уже написал иконостас для церкви Серафима Саровского в Пскове и работал над иконами для Покровского храма. Отец Зинон в основном работал у себя в келье около звонницы, иногда он приходил в деревянный домик на горке, где работали ученики. Здесь он с нами беседовал, объяснял и показывал.

Отец Зинон для меня был образом идеального монаха-иконописца, в то время помню его всегда сосредоточенным, всегда в своих мыслях, планах и проектах. Тогда его также занимал проект по поводу строительства деревянного храма на горке, но в то же время был очень внимателен к своим ученикам. Как-то я его попросил показать технику письма, которую он