Св. Геннадий, архиеп. Новгородский

Савватий егда на Валааме был, аз у него ученик, а он мне старец был, так говорил блаж. Геннадий Соловецкому игумену Досифею. Затем с 1480 г. Видим Геннадия Гонзова, «мужа сановитого, умного, добродетельного и сведущего в писании» архимандритом Чудова монастыря. В 1482 г. вместе с Ростовским архиепископом Иоасафом, бывшим князем Оболенским, держал он сторону великого князя в споре о хождении вокруг церкви во время освящения нового храма; спор окончился уступкою убеждениям митрополита; а пред тем он подвергался строгому наказанию м. Геронтия за дозволение инокам Чудова монастыря пить Богоявленскую воду после трапезы, но по ходатайству великого князя и бояр скоро прощен был. В 1483 году он начал в Чудовом монастыре строить первый храм каменный, в честь святителя Алексия, - и прежде всего на место обветшавшей трапезы построил новую каменную. Строение огромного каменного храма не могло окончиться скоро; а между тем 9 д. 1484 г. блаженный Геннадий посвящен был в архиепископа Новгородского. Благоговевший к великому святителю России, Геннадий не оставлял и после того забот своих о храме в честь его имени. Он поручил набожным и сведущим людям оканчивать постройку и украшение храма, доставляя средства на то от себя.

Главным делом жизни его была борьба с жидовскою ересью, борьба, продолжавшаяся во все 19 лет архипастырского служения его. Едва прибыл он в Новгород (в начале 1485 г.), как узнал, что здесь скрытно действует ересь жидовствующих. Блаженный святитель запылал ревностно к святой истине Христовой. «Быв пущен, говорит преп. Иосиф, на злодейственных еретиков, он устремился на них, как лев, из чащи Божественных писаний и с красных высоких гор учения пророков и Апостолов; он разрывал ногтями скверные утробы, напоенные жидовским ядом, сокрушал и терзал зубами, и убивал о камень». Первое сведение о ереси дошло до архиепископа почти случайно. Четверо членов общества, в нетрезвом виде, упрекая друг друга в делах тайных, обнаружили существование нечестивого общества. Ревностный архипастырь приступил к розыску. Отобраны были показания от обвиняемых в ереси и прикосновенных к делу; допрошены свидетели хульных дел; уже становилось видимым, что ересь разрослась в обширное общество и нечестия ее против христианства должны привести в ужас каждого искреннего христианина. Но четверо, отданные на поруки, убежали в Москву, не дождавшись окончания исследованиям. Святитель не медля отослал к митрополиту и великому князю обыск при своем донесении; он умолял принять должные меры против страшного зла. На соборе 1488 года трое уличенных в ереси признаны были достойными церковного отлучения и гражданской казни, а четвертый объявлен свободным от суда, так как против него был только один свидетель; все же возвращены к своему архипастырю для увещаний и дальнейшего расследования ереси, при том повелено отсылать нераскаянных к гражданскому суду. Трудно было Геннадию привести дело в точную известность; общество держало дела свои в самой строгой тайне; еретики с клятвою отказались даже от собственных своих слов, тем более не хотели открывать тайных мыслей общества. Но с помощью гражданской власти отобраны были показания, подтвержденные подписями некоторых виновных и свидетелей; отысканы Богослужебные тетради еретиков, пасхалия, составленная по Иудейскому календарю, некоторые особенные книги. Особенно же много открыто священником Наумом, который прежде сам принадлежал к тайному обществу. Еретиков, искренно сознавшихся в заблуждении, Геннадий принял к церковному покаянию, прочих предал гражданскому начальству. Подробное донесение с приложением показаний препроводил к митрополиту и ожидал распоряжений, тем более, что оговорены были и некоторые Московские члены общества. Это представление уже не имело в Москве такого успеха, как прежнее. Митрополит Геронтий умер (28 мая 1489 года); сильный при дворе дьяк Курицын, тайный член общества, возвратился из Венгрии и принял друзей своих под свою защиту. Геннадия не стали приглашать к общим делам Церкви. Новгородские еретики, узнав о всем том, бежали в Москву. Здесь, под защитою Курицына, даже запрещенные священники совершали службу, а Дионисий, придворный протоиерей, взятый из Новгорода, доходил до хулы над святым крестом в храме. Чернец Захария, главный вождь еретиков, свободно рассылал по городам грамоты, где поносил Геннадия как еретика. Беспорядки тем свободнее росли, что по смерти Геронтия кафедра митрополита полтора года оставалась праздною (до сент. 1490 г.). Пламенный Геннадий не оставался бездейственным. Он послал список прежних донесений к Сарскому епископу Прохору, управлявшему митрополией; просил посланием двух других епископов, Нифонта Суздальского и Филофея Пермского, обратить пастырскую заботливость на дело о еретиках; им описывал он и новые дерзости нечестивцев. Когда избран был новый митрополит Зосима, Геннадий, хотя недовольный некоторыми распоряжениями его, настоятельно просил Зосиму предать еретиков соборному отлучению. Геннадий тогда еще не знал, что Зосима сам принадлежал к тайному обществу и избран был по проискам членов его. Но Зосима, хотя бы и хотел, не мог тогда отложить дело о еретиках. Епископы, бывшие на поставлении его, имели в руках донесения Геннадия. Собор открылся (18 окт. 1490 г.). На основании розысканий, представленных Геннадием, до 9 лиц духовного звания преданы проклятию; великий князь отослал одних в Новгород к Геннадию, других сослал в заточение. Геннадий предал ересь публичному позору: еретиков водили по улицам в шлемах берестовых с мочальными кистями, с венками из соломы и с надписью: «се сатанино воинство» . И суд Божий печатлел этих людей печатью гнева. После соборного осуждения Дионисий впал в сумасшествие, кричал на разные голоса и умер скоропостижно; у дьяка Истомы прогнило чрево; монаха Захарию постигла мучительная смерть. Блаженному Геннадию собором поручили сделать расчисление пасхальных чисел на осьму тысячу лет, - предмет в тогдашнее время важный по многим отношениям. С одной стороны образовалось в народе ложное убеждение, что за окончанием пасхалии, расположенной на семь тысяч лет, непременно последует кончина мира; с другой стороны жидовствующие, ознакомясь кое-как с Еврейскою хронологией, указывали на нее народу в подкрепление насмешек своих над его верою. Блаженный Геннадий, чем бы ни занимался, занимался от всей полноты души. По письму его к архиепископу Иоасафу видно, что его занимала сильная забота об ослаблении ложных толков народа касательно ожидаемой кончины мира и о пресечении соблазнов, доставлявших пищу ереси. Он не довольствовался поверхностным взглядом на предмет внимания общего, а хотел рассмотреть его со всех сторон. Он писал к другу своему: «мне думается по Еноху, что век работает человеку», - время для человека, а не человек для времени, «и 7000 лет положены для человеческого пременения», измеряют собою только перемены, последовавшие с людьми. «По Богослову, мы каждый час должны ожидать кончины». «Да и то мне мнится, продолжает Геннадий, не украли ли у нас еретики лет?» Иначе до какой степени заслуживает веру Еврейская хронология? «Правда ли то, что по нашей пасхалии время делания не исполнилось?» т. е. следует ли заменить Греческий счет лет Еврейским? «Ты о том подробно поговори с Паисием (Ярославовым) и с Нилом (Сорским), и напишите мне о том. Также уведомь меня, нельзя ли побывать у меня Паисию и Нилу? Хорошо бы поговорить с ними о тех ересях». Блаженный Геннадий в 1492 г. составил определение пасхальных чисел на 70 лет осьмой тысячи лет и написал «коловратный ключ пасхальный на 532 года», при котором не только в целой осьмой тысяче лет, но и далее можно находить пасхальное число того и другого года. Он разослал по своей пастве вместе с пасхалиею окружное послание с тою главною мыслью, что о дне и часе пришествия Христова не предоставлено знать людям, а потому преступно и толковать о том. Блаженный Геннадий не только не был жестоким в отношении к еретикам, напротив был очень снисходительным, но снисходительность его еретики употребили только во зло. Преподобный Иосиф Волоколамский свидетельствует: «еретики, убоясь казни, начали каяться с клятвами; архиепископ Геннадий, поверив покаянию их, дал им свободу, а они как только получили ее, все бросились бежать и разошлись по многим городам и селам и рассеяли свое нечестивое учение». Тогдашнему невежеству народа вполне соответствовала наглая дерзость, с какою увлеченные ложными мнениями готовы были топтать в грязь и совесть, и веру святую. Не прошло трех лет после строгого наказания, какому подверглись уличенные еретики, как избегшие суда еретики с бесстыдною наглостью стали вновь проповедывать свои нечестия.  Оказавшееся несостоятельным ложное убеждение простодушных о кончине мира дало пищу дерзостям их. «Если Христос есть Мессия, говорили они, почему не является Он в славе, по вашему ожиданию?» Они смеялись теперь и над воскресением мертвых. В пастве Геннадия лжеучители волновали людей по селам и обителям. М. Зосима давал волю злу и даже наказывал смелых обличителей нечестия. По ходатайству дьяка Феодора Курицына, в Новгородский Юрьев монастырь прислан в архимандрита Кассиян, столько же дерзкий, сколько и дурной жизни еретик; надеясь на защиту Москвы, он стал собирать к себе убежавших из Новгорода еретиков и не хотел смотреть на Геннадия. Тяжело и говорить о том, какие нечестия проповедывались, какие мерзости творились в собраниях Новгородских еретиков. Каково же было пламенному ревнителю православия и искреннему пастырю душ смотреть на такое положение паствы своей! Он призвал на помощь себе преп. Иосифа Волоколамского, и они оба, не смотря на силу ереси при дворе, с твердостью восстали против ереси. Они достигли, наконец, того, что м. Зосима (1494 г.) сложил с себя омофор. Новгородский архипастырь по ревности против ереси рассылал переводы сочинений против Иудеев - труды переводчика Димитрия Герасимова. Одною из самых важных услуг его Церкви своего и последующих времен было то, что заботою его собраны были все книги священного писания в один общий состав. Это с одной стороны оградило простодушных от обманов. в какие вовлекли их еретики, выдавая сочинения подложные и даже баснословные за книги священные. С другой доставило друзьям православия ту книгу, которая во всякое время была необходима для них, - тогда как дотоле раздробленные части ее нелегко было отыскать даже самому Новгородскому архипастырю. Труд блажен, архипастыря высоко ценили в св. Церкви. Из известных ныне списков библии Геннадиевской один принадлежал м. Варлааму, который отдал его в Сергиеву лавру, как дорогой вклад, на поминовение по душе своей; другой принадлежал ц. Иоанну Грозному, который послал его кн. Острожскому в руководство при издании библии; третьим владел Рязанский епископ. Блажен. Геннадий, при ревности к православию, был столько рассудителен, что, чувствуя нужду в полном собрании книг св. писания, но не имея возможности отыскать их все в древнем переводе с Греческого, поручил перевести некоторые из них с Иеронимова Латинского перевода, и перевод был совершен Славянином иером. Вениамином; первые 9 глав книги Есфирь переведены прямо с Еврейского, вероятно, тем новокрещенным Евреем Даниилом, который прибыл к Геннадию из Киева, о чем упоминал он сам в послании к митрополиту. Хотя доблестному воителю Христовой истины не пришлось участвовать в деяниях собора (с дек. 1504 г.), окончательно низложившего ересь и ее защитников; но он имел утешение видеть и слышать, что подвиги его для святой веры благословлены Церковью и ее Господом.

О деятельности блаженного святителя по другим предметам известно следующее: Псков сильно оскорблял его при всей любви, какую оказывал ему блаж. пастырь. В 1485 г., при первом вступлении на паству, он послал Псковитянам «благословенную грамоту» с богатым подарком. Но когда он осенью того же года послал во Псков боярина своего и с ним игумена Евфимия, бывшего казначеем Псковским, с тем, чтобы составили они опись церквам и монастырям с их духовенством, а Евфимий остался наместником его во Пскове: «Псковичи не вдашася в волю его», не выполнили воли его. В следующем году он сам отправился к ним и, так как они в то время волновались против вел. князя о правах рабов, то «явился он в вечевое собрание их и, преподав благословение народу, долго предлагал пастырское наставление и, наконец, оставил грамоту» той же любви. Еще резче нанесено было оскорбление блаженному архипастырю в 1499 г. По обыкновению предшественников своих он прибыл во Псков, чтобы совершить пастырские молитвы за Псковскую паству свою и потом заняться рассмотрением судебных дел. Псковичи простерли дерзость свою до того, что «запретили своим священникам служить с ним, а просфирницам готовить просфоры». Что ж это значит? Что за причина такой дерзости? «Псковичи», говорит летопись, «не допустили его совершать соборного служения: «ты», говорили, «хочешь молить Бога за в. князя Василия, а наши посадники поехали по этому делу к вел. кн. Иоанну». Итак дело в том, что Псковичи, объявив в своем совете несправедливым распоряжение самодержавного государя о наследнике престола, восстали и против архипастыря своего. За это грубое оскорбление впоследствии заплатили они Василию потерею вольности своей.

Вот еще подвиг блаженного архипастыря, который приносит величайшую честь и уму и сердцу его, и за который однако претерпел он много неприятностей в свое время!

«Я просил государя, пишет он к митрополиту, чтобы велел устроить училища; для чести своего государя и для спасения общего напоминал я о том, и нам была бы легкость. Когда приведут ко мне грамотного ставленника, то я велю ему выучить ектению да и ставлю, потом научив его, как совершать Божественную службу, отпускаю тотчас же. И такие не ропщут на меня. Но вот приводят ко мне мужика: я приказываю дать ему Апостол, а он и ступить не умеет; приказываю дать псалтирь, он и по тому едва бредет; я отказываю ему, а они кричат изветь: «земля такова, господин! не можем достать кто бы умел грамоте». Вот видите, облаял целую землю, будто нет ни одного, кого бы следовало избирать в священство. Просят меня: «пожалуй, господин, прикажи учить». И я приказываю учить ектении: а и к слову не умеет пристать; ты говоришь ему одно, а он - другое. Приказываю учить азбуку. Они, поучась немного, просятся домой, не хотят учиться. Оттого-то на меня брань, по их нерадению. Не могу я ставить неучей. Потому-то умоляю государя завесть училища, чтобы его разумом и грозою, а твоим благословением, пришло это дело в порядок... Мой совет о том, чему учить в училище, такой: сперва азбука с полным истолкованием и слова почтительные, потом псалтирь с восследованием; если это изучат, могут после того проучивая, с приготовлением, и канонархат и читать всякую книгу. А без того вот невежи мужики учат за деньги и - только портят; отойдет от мастера и ничего не умеет; - едва бредет по книге, а церковного порядка и вовсе не знает... Православны ли будут такие? По моему, они не годятся в попы. - О них-то сказал Бог: «ты разум Мой отверг, и Я отрину тебя, - не быть тебе служителем Моим». Господин и отец наш! попечалься об этом пред государем в. князем. - Поздний летописец с живою признательностью говорит о бл. Геннадии: «он хиротонисал в священников и диаконов таких, которые долго учились у него; поставленные им пресвитеры и диаконы так были просвещены, что оказывались светильниками миру, истинными пастырями и учителями порученной им паствы, и все люди получали от них великую пользу».

В послании (1499 г.) к митрополиту Геннадий писал еще: «ты, господин, говорил о иподиаконах, что которые поставлены молодыми и не женатыми, а обещаются сохранять девство, тем предоставлена свобода вступать в диаконский и иерейский сан; но которые оженятся после того, тем нельзя получить ни диаконского, ни иерейского сана». Геннадий с своей стороны предлагать ввести правило не иначе посвящать в диакона и пресвитера, как женатых. Бл. архипастырь повторил свое предложение на соборе 1501 г. и тогда постановлено требовать, дабы ищущие священства были женатыми, - а вдовым священникам и диаконам не совершать литургии. В августе 1503 г. Геннадий подписался под определением собора не брать пошлин за ставленнические дела ни епископу, ни его казначею и дьяку (секретарю), что было полезною мерою против крика еретиков.

В июне 1504 г. великий князь вызвал Геннадия в Москву, и здесь архиепископ подал владыке грамоту, которою отказался он от управления епархиею и решился «жить в монастыре иночески, в покорении и послушании». У ревностного архипастыря много было врагов: и еретики, и невежи попы с их покровителями, и Псковичи. Конечно они-то воспользовались произволами дьяка его, оклеветали блаж. архипастыря пред в. князем, и он решился удалиться в уединение. Местом уединения избрал он Чудов монастырь, где так много трудился он для св. Алексея. Здесь он «преставился к Богу» 4 дек. 1505 г.; честное тело его положено было в Михайловском храме, на том самом месте, где лежало нетленное тело свят. Алексия, до перенесения его в новый храм св. Алексия.

Писания блаж. Геннадия назидательны и для времен последующих. Он не поблажал в современниках страсти к обрядной набожности и осуждал пользовавшихся этою страстью для личных выгод. Не обратят ли этого в наставление себе промышляющие наружною цивилизациею? В прибавлении к пасхалии его написано: «обоя единако судити. Занеже трегубое аллилуйя, а в четвертое - слава Тебе, Боже, являет триипостастного Божества и нераздельного. А сугубое аллилуйя являет в двух естествах едино Божество. Ино как молвит человек мыслию, так и добро». В той же пасхалии член веры о Св. Духе читается так: «и в Духа Святого Господа животворящего.

По материалам сайта www.pravoslavie.uz