Психиатр Владимир Менделевич — о неврозах и страхах в пандемию

вопросу сведены к минимуму.

С пациентами работаю дистанционно. По-прежнему много консультирую тех, кто находится на поддерживающей терапии — по скайпу, электронной почте, в соцсетях. Когда требуется очная консультация, например, при острых состояниях, направляю к коллегам в больницу.

Обучение тоже перешло в онлайн. Я вижу тут много плюсов. Студенты более сконцентрированы, не «втыкают» в гаджеты. Лекции для врачей и психологов читаю чаще, несколько раз в неделю — у людей появилось время на учебу. Среди слушателей и российские специалисты, и зарубежные. Например, на этой неделе обучал белорусских психиатров и психологов.

— Какие проблемы волнуют вас сейчас?

— У меня много научных интересов. Если говорить о прикладных вопросах, то это реформа психиатрической службы, которая происходит сейчас. Она выражается, в частности, в переводе большого числа специалистов со стационарной формы на амбулаторную. Второе новшество — передача работы по нетяжелым расстройствам (тревожным, депрессивным и прочим) от психиатров неврологам.

Например, невозможно будет получить водительские права. Многие ограничения для пациентов действительно сохранились еще со времен СССР. И как показывает мировой опыт, они излишни. Западная медицина разъединяет потоки больных: тяжелыми расстройствами занимаются психиатры, а прочими — неврологи и врачи общей практики.

В психиатрическом сообществе у меня много единомышленников. Но не меньше и противников, которые говорят — «не отдадим». Я им отвечаю: но ведь к психиатрам с невротическими расстройствами все равно не обращаются, не бросать же пациентов. А к неврологам пойдут, давайте научим этих врачей навыкам диагностики и другой работе по этим нарушениям. Я готов учить их и терапевтов, уже учу.

Второй вопрос, который меня волнует — это низкая квалификация психологов. Сегодня выпускают множество консультантов, и непонятно, какие методы помощи они используют, на чем эти методы основаны.

— При тяжелой форме психической болезни как альтернативу проживания в семье врачи предлагают психоневрологический интернат. В том числе — для людей с сохранным интеллектом. На это родственники не соглашаются до последнего. Но должны же быть еще варианты устройства таких больных?

— В СССР функционировали ночные стационары, когда днем человек работает, занимается семейными делами, а на ночь уходит на лечение. Сейчас я о таких не слышал, и если они и есть, то лишь единичные. Или вот знакомый нам дневной стационар — полдня на работе, потом терапия в стационаре, потом домой. К сожалению, эта форма тоже предлагается не так часто, как хотелось бы.

Что касается психоневрологических интернатов, раньше их называли интернатами для психохроников, то есть для людей, которые уже не выздоровеют. Такие учреждения можно сравнить с хосписами, когда человека отправляют на доживание.

К сожалению, ПНИ — это практически тюремные заведения.

— Да, по восемь человек в комнате в 16–17 метров, крайне скудный быт и досуг. Жители ПНИ в основном предоставлены самим себе. А сейчас еще и свидания с близкими запрещены — карантин.

— Эти заведения действительно никак нельзя назвать социальными. От такой формы вообще нужно избавляться.

— А что может прийти им на замену?

— В западных странах создаются целые деревни для больных, где они живут в благоустроенных домах. Там минимум медперсонала — острые состояния ведь не наступают без предупреждения, зато много социальных работников, людей не держат на лекарствах, нет убивающей даже здорового человека скученности.

Но чтобы реформировать эту систему, нужно признать, что нынешние условия в интернатах нечеловеческие. А затем реформировать всю эту систему, взяв за основу какую-то удачную модель.

— Что для этого нужно, как считаете?

— В первую очередь, финансирование.

А пока даже психиатрические больницы финансируются по остаточному принципу. Они размещаются в старых зданиях, требующих ремонта, часто в отдалении от городов. О чем говорить, если в некоторых регионах в больницах не хватает половины медицинского и обслуживающего персонала? Это в советские времена были надбавки за вредность, а сейчас этого нет, и люди не хотят работать.

Кстати, на Западе начали с заведений для психически здоровых — с частных и государственных домов для престарелых. А потом перенесли этот опыт на людей с душевными болезнями.

Российская психиатрия как медицинская дисциплина соответствует мировой. У нас замечательные ученые и врачи. А над условиями в психиатрических больницах и интернатах работать и работать. Но мы должны это делать, а не изолировать больных и не изолироваться самим от их проблем.

Подбор материала Ксения Айсина Pravmir.ru