Где должен быть христианин, если начинается буря

вывозит мой мусор. Мне кажется, нам всем сейчас нужно понять, насколько мы нужны друг другу. Во Франции есть выражение «Il n’y a pas de sot métier» — не существует недопрофессий.

В больнице каждый день идет напряженная профессиональная работа, но паники нет, царит очень бодрящая атмосфера. Наверное, в людях, работающих в реанимации, есть какая-то вакцина против стрессов, иначе ты там не сможешь работать. Может быть, нас поддерживают эти аплодисменты. Рестораны присылают нам обеды, вчера кондитерская фабрика подарила огромную упаковку конфет. И пациенты или их близкие почти всегда нас благодарят

Когда я начал работать медбратом, было много агрессии по отношению к медикам — в отделениях в больницах даже есть вывески: «В случае агрессии звоните по этому телефону». И у меня произошла такая ситуация в отделении ортопедии. Я застал одного пациента за курением перед операцией и сразу же доложил врачу, потому что оперировать такого человека опасно для его же здоровья. И этот пациент был настолько разъярен, что позвонил своим друзьям, и они пришли в отделение, чтобы со мной расправиться. Представляете? Сейчас совершенно изменился климат. Мы стали некими героями, и это необычно.

В целом динамика в моем отделении неплохая — за последние недели умер только один человек. Возраст пациентов — от 30 до 67 лет. Пожилых совсем нет, и мы с коллегами даже удивлялись этому. Но нужно понимать еще вот какую вещь — пожилые люди часто к нам в реанимацию просто не доезжают…

Однажды я встретил свою бывшую коллегу, которая сейчас работает в доме престарелых, и там очень серьезные потери. Она сказала буквально следующее: «Одна треть пожилых умерла». Для них это просто кошмар, и этот врач переживает ситуацию иначе, чем я.

Вообще держать эмоциональную дистанцию — это целая наука в медицине. Буквально вчера я разговаривал с супругой одного пациента, потом позвонил его брат. Хотелось их подбодрить, вселить надежду, в то же время надо правильно подбирать слова, не говорить излишне оптимистичные вещи. Мы можем сказать только то, что входит в нашу компетенцию: как у человека прошел день, какие у него анализы, идет ли на поправку. Плохие новости мы никогда не говорим — это всегда делает врач.

Для многих христиан в России странно видеть священника, который работает. Но жизнь настолько богаче и разнообразнее, что мы не имеем права вписывать ее в какие-то рамки.

В начале 90-х, когда я оканчивал школу, у меня было два главных желания в