«Мы места злодеяний превращаем в места памяти». Историк репрессий Анатолий Разумов – о деле жизни, лживых сведениях и личной боли

Как вы после этого спите?

– Я археолог… Но из всего, что видел, это самое сильное, это впечатление осталось со мной навсегда.

Когда такие места согреваются памятью, они перестают быть местами ужаса

–Как сохранить живую память на уровне общества? Накануне Дня памяти жертв репрессий у нас есть возможность прийти на акцию «Возвращенные имена» и прочитать имена этих людей. А как можно еще?

– Рецепты у меня простые. Первое – говорить правду, всё, что знаем. Полностью и без утайки. Всем, а прежде детям и школьникам. Когда звонят от родительского комитета школы или учителя и просят прийти на урок, показать Левашовское кладбище, всегда соглашаюсь. Дети – важнее всего.

Второе – считаю очень полезным делом посещения мест злодеяний, которые стали местами памяти. Когда-то в детстве – а я родился и вырос в Белоруссии – меня водили на места сожженных деревень, по партизанским местам. Затем отец служил в ГДР, в Восточной Германии, я увидел бывший концлагерь Заксенхаузен. Мне было лет 11–12. Был склонен к религиозным чувствам, не принимал любое насилие, видимо, глядя на бабушек.

Человек должен жить долго и здорóво, обрывать жизнь человека насильственно – чудовищное преступление, так не должно быть. Люди должны больше понимать и чувствовать это на примере судьбы соотечественников. Мне в Левашово не раз привозили детей, в прошлом году – совсем маленьких из воскресной школы. Спросили: «Можете им тоже рассказать?» – «Конечно».
– А как вы рассказывали?
– Я им рассказал, что было время, когда одни люди почему-то считали других людей плохими и думали, что их можно тайно ночью убить и закопать в каком-то неведомом никому месте и ничего не сказать. Это неправильно, ужасно, и все равно стало ясной правдой. Мы с вами ходим по такому месту. Раньше оно было местом ужаса, а теперь смотрите, сколько здесь белок, какие сойки летают, вот черный дрозд сидит! Как будто зверье то же чувствует, что и мы. Да, это место памяти, оно уже отчасти светлое, мы здесь ходим и вспоминаем всех убитых, потому что иначе жить нельзя. Что мог, то и рассказал, а к концу каждому вручил брошюру о Левашове на память.

– Как они реагировали?

– Вдумчиво. Ходили и внимательно смотрели. Никто не хихикал. И все с книжечками ушли. Смотрите, что дети пишут в книге посетителей: «Я, Андреева Лена, расплакалась возле могилы Степанова, где написаны такие строчки: “Я искала тебя повсюду, а ты оказался рядом. Дочь”», «Нам было очень жалко, и мы будем