«Мы места злодеяний превращаем в места памяти». Историк репрессий Анатолий Разумов – о деле жизни, лживых сведениях и личной боли

злодеяний сказать твердо: это злодеяния. А наши все цепляются за Сталина, Ленина…

Меня пригласили на встречу с президентом в генконсульство Италии, переводчик был блестящий, я рассказал о своей работе, встрече с Солженицыным. Неожиданно президент задал вопрос, который его, видимо, волновал: «Скажите, как вы думаете, почему Хрущева так легко сместили?» И я ответил: «Думаю, одна из причин – что в его время слишком много копнули тему советских коммунистических злодеяний, слишком глубоко».

Потом добавил: «Знаете, дважды выступал в Италии в аудиториях до 500 человек, и показалось, что меня понимают лучше, чем когда я выступаю у нас на эти темы». Президент чуть помедлил – видно, что не просто так говорит, а думает: «Италия прошла огромный путь для этого, а у вас, как мне кажется, может быть, я ошибаюсь, примерно так: если что-то плохое, то это не мы сделали, это кто-то другой и где-то не у нас. Нет осознания. Может быть, поэтому так». Это был взгляд со стороны, очень для меня важный.

– К вам обращаются родственники тех, кто участвовал в репрессиях?

– Обращались. Приходили внуки тех, кто расстреливал, и тех, кто подписывал обвинительные заключения, а потом и сам был репрессирован. Говорить с ними было куда важнее, и беседы были куда более глубокими, чем с некоторыми иными родственниками репрессированных.

– А почему?

– Потому что некоторые обязательно твердо знали, что их дед-отец святой и непогрешимый, а зато кого-то другого, кто, по их мнению, написал донос, им надо было обязательно «вывести на чистую воду», при этом не имея никаких оснований, кроме предположений.

А вот родственники людей, которые отвечали за репрессии, мучились вопросами: почему? Как ранее нормальный человек мог заниматься злодеяниями? Правда ли это? Когда убеждались по предъявленным документам, снова задавали мучительные вопросы. Но на них нет ответа.

Один из посетителей собирался о предке книжку писать, но после нескольких бесед и обсуждения документов отказался от своей идеи, начал помогать искать места расстрелов, передавал сведения из семейного архива: «Вдруг это вам поможет, а он еще туда ездил». Представляете, как это вдохновило меня, как замечательно.

– У этого человека другое чувство к своему родственнику появилось?

– Он объемно представил ужас репрессий. Всякий человек рождается человеком и всякий раз должен делать выбор. Как у Солженицына, «линия между добром и злом проходит в сердце человека». Тебе свыше дана возможность выбора, сам отвечаешь, ничего не предопределено. И даже выбирая, ты можешь ошибиться, мучиться.

Моя задача – сколько есть сил, рассказывать,