«Борьба за чтение обречена». Галина Юзефович

или еженедельный минимум, который превращает нас в читателей?

— Есть человек, дружбой с которым я бесконечно горжусь. Это отец моей лондонской подруги, Лев Иванович. Он родился в 1921 году, его отец был репрессирован, он голодал в 20-е, он прошел всю войну, был кадровым офицером… В общем, человек-эпоха. В свои 98 лет у Льва Ивановича есть норма: 50 страниц в день. Он говорит, что эти 50 страниц позволяют ему одновременно тренировать мозг, узнавать новое и так далее.

В прошлом году я приезжала к ним в гости, привезла в подарок «Тобол» Алексея Иванова. Два тома, в общей сложности 1400 страниц, Лев Иванович прочел за два месяца.

Потому что есть норма — 50 страниц в день. И мне кажется, это очень разумный подход.

Я спросила, как давно мой друг так живет. Он ответил, что не помнит времени, когда жил иначе. В 98 лет этот человек учит английский, сам гуляет по улице, делает зарядку, каждый день разговаривает по телефону с правнуками — и да, читает по 50 страниц в день. Это очень обнадеживающий пример, поэтому когда меня спрашивают, сколько читать, я сразу думаю про Льва Ивановича. Потому что 50 страниц в день — это на самом деле не так много. Но достаточно, чтобы оставаться на плаву.

Ну, а если всерьез, мне не близка идея каких-то нормативов. 50 страниц — хороший, разумный ориентир, но не жесткое правило. В тот момент, когда любые читательские практики из радости, удовольствия, времени для себя, интимного, обращенного внутрь комфортного процесса превращаются в сдачу нормативов, — пиши пропало.

— Как быть, если нравится жанровая литература? Скажем, я люблю фантастику. Раньше считалось, что это несерьезно и настоящий читатель предпочитает совсем другие книги… Или жанры уже не играют роли?

— Все опять-таки упирается в вопрос «Зачем?». А зачем мы читаем? Моя бабушка была немного интеллектуальным снобом. Если она читала что-нибудь умное — например, Сартра — то, отправляясь стоять в очереди или планируя поездку в метро, она эту книгу всегда держала гордо. Это было важно для нее, это формировало ее публичную идентичность. Когда бабушка бралась за какую-нибудь ерунду — например, «Анжелику» — она оборачивала ее в газетку, чтобы никто не видел, что она читает. Если в вас это тоже живет, то да — пожалуй, не стоит тратить время на жанровую литературу: только Сартр, только хардкор. Но если мы читаем для удовлетворения каких-то внутренних потребностей, если у нас есть своя повестка и свое внутреннее желание — то читать можно