«Мы не брезгуем, мы их знаем». Как сестры милосердия и бездомные становятся друзьями

едем, то другое служение.

– А что для вас все-таки сложно в онкоцентре? Бывают такие моменты?

– Конечно. Я каждый раз не знаю, что сказать человеку. Сама себе косноязычной кажусь. Мы все разные. Если человек меня не подпустил к себе, может, позволит кому-то другому. Здесь важно все: уровень жизни, образование, внутренний мир человека. Помню, в неврологии, где я раньше служила, девушка лежала с восьмым инсультом. Жесткая, грубая, никого не принимала. Но наша еще более жесткая Елена Николаевна подход к ней нашла. Сложно справиться с эмоциями и чувствами, когда в онкологии видишь знакомое лицо, узнаёшь в больных близких.

Еженедельно по средам в онкоцентре сестры милосердия читают Акафист и «Всецарица». Те, кто лежит в стационаре, могут присоединиться. В отделении химиотерапии молитвы читают ежедневно.

Смотрю на женщин – все такие разные. Но выражение глаз у каждой особенное. Они смотрят на тебя и одновременно куда-то вглубь себя.

Голос старшей сестры, Татьяны, по телефону звучал так, как если бы я разговаривала с преподавателем университета – интеллигентно, неспешно, четко, со смысловыми ударениями и паузами. Словно она только прочла очередную лекцию студентам. Служение Татьяна Ивановна называет жизненной потребностью:

– Когда много беды, много страждущих, понимаешь, что ты из тысячи людей кому-то можешь помочь. Человек на пороге ухода, например. А уходить без Христа страшно же…

– Это вам страшно без этого уйти. Всем ли нужно то, о чем вы говорите? Может, встречались на вашем пути отказы от общения, разговоров о Боге и спасении души?

– Конечно. Безусловно. Чаще так и бывает, – хором говорят сестры.

Рассказывают, как после испытаний человек может прийти в храм и благодарить. Это для сестер милосердия настоящая награда.

– А если человек не хочет, чтобы чужая тетенька трогала и меняла ему белье?

– А если у него диарея и он уже весь никакой? Как тут? Мы же в белых халатах,